Автор статьи: Роман Янковский
Предыстория
Всем известно, что в 2008 году некто Сатоши Накамото разместил свою первую статью о биткоине – «Система одноранговых электронных денег». После этого отношение общества к криптовалютам быстро прошло все стадии отношений, начиная от отрицания и заканчивая (в некоторых странах) принятием. Но почему в крупных государствах, в том числе и в России, криптовалюты – это до сих пор что-то вроде золота из Варкрафта с совершенно неурегулированным правовым режимом?
Исторически частные деньги были достаточно распространены вплоть до Нового времени. Как вы понимаете, золото и серебро обладают ценностью вне зависимости от того герб, какого короля на них отчеканен. Более того, до 18 века монополия государств на выпуск денег вообще не была очевидной; в торговле совершенно нормально использовались монеты разных стран. Затем появились первые расписки о принятии золота, которые выдавались банками и назывались банкнотами (bank notes). Вскоре после этого государства отказались от золотого стандарта, а вместе с ним окончательно исчезли и частные деньги.
Однако благодаря технологиям частные деньги получили новый стимул для развития. Во-первых, технологии упростили эмиссию денег: достаточно разработать базовую технологию для платежной системы, и не нужно печатать деньги вживую, не нужно покупать дорогостоящие оборудование. Во-вторых, частные деньги также органично включились в рынок онлайн-платежей: сервисы наподобие PayPal и WebMoney пытались использовать различного рода «условные единицы» для взаиморасчетов между участниками.
Конечно, государства старались с этим бороться (и отчасти были правы): в первых платежных системах и правда было много «грязных денег», имеющих преступные происхождение. Также площадки действительно не отвечали за технические сбои. Однако основная причина, по которой интернет площадки приравняли к платежным системам – это то, что площадки частных денег стали конкурировать с государственными деньгами и официальным платежным системами. Площадки поставили перед выбором: либо зарегистрироваться как платежная система, либо распрощаться с возможностью проводить платежи. Большинство интернет-площадок пошли по первому пути либо закрылись. Конечно, были бунтари, те, кто пытался противостоять государственной политике; например, известен кейс компании Liberty Reserve, которая пыталась создать частную независимую платежную систему. В результате ее основатели были задержаны и экстрадирован в США.
Децентрализация
Начиная с двухтысячных активно стали развиваться сети с децентрализованной архитектурой. Мы представляем себе такую архитектуру прежде всего по торрентам, файлообменным сетям и анонимным даркнетам. Однако скоро эти инновации пришли и в другие сферы. По сути, криптовалюты появились тогда, когда появилась возможность совместить архитектуру одноуровневой системы, систему электронных цифровых подписей, гарантирующую идентификацию пользователя, а также систему криптографической защиты от двойного расходования, построенную на консенсусе.
Эти факторы дали блокчейну (и его первой итерации – биткойну) определенный успех: мы помним ажиотаж, сопровождавший криптовалюты весь прошлый и позапрошлый год; курс биткойна вырос в десятки тысяч раз, и у него появилось несколько вполне жизнеспособных альтернатив. С появлением и развитием криптовалют государства столкнулись с необходимостью их урегулировать, но здесь возникли вполне предсказуемые сложности. Во-первых, децентрализованную сеть, находящаяся в нескольких странах одновременно, очень сложно привязать к конкретному законодательству. Это значит, что мы не можем установить конкретный правовой режим если все участники сети относятся к одному уровню иерархии и и находится в разных локациях. Более того, идеология децентрализованной системы вообще не предполагает правового регулирования: любое вмешательство в консенсус создает уязвимость в нем.
Дело в том, что право – это централизованное воздействие на общество; это система норм, которые установлены или санкционированы единственным участником – государством. Следовательно, если государство осуществляет свои функции через право, то право не может существовать без государства и без иерархии. Это особенно ярко проявляется в тех сферах, где право не жизнеспособно, поскольку соответствующая сфера лежит вне компетенции государства. Например, языки: можно сколько угодно говорить про то, что правильно употреблять «Беларусь», но носители русского языка в разговорной речи продолжают употреблять «Белоруссия». То же самое относится и к матерным словам, и многим другим аспектам языка. Государство не может урегулировать язык, потому что общение – настолько базовая часть культуры, что находится существенно ниже по отношению к правовому регулированию; право не может затронуть столь «низкоуровневые» отношения между людьми.
Надо сказать, что в течение последних столетий государство постоянно увеличивало предмет своего регулирования. Появлялись и росли новые задачи для права наподобие обращения ценных бумаг, социального обеспечения, защиты конкуренции и так далее. Многие сферы были связаны правовым урегулированием относительно недавно. При этом до недавних пор очень редки были обратные ситуации, когда государство, наоборот, передает обществу, рынку какую-то часть своего регулирования, отказывается от своих властных полномочий. Обычно это связано с масштабными геополитическими преобразованиями – разделением или объединением стран.
С недавних пор картина изменилась. Государственное вмешательство устраняется не геополитическими изменениями, а изменениями технологическими. Появление агрегаторов услуг наподобие Uber делает ненужным государственное вмешательство в сфере такси. Новые мессенджеры делают невозможным и государственную цензуру, и тайну переписки в традиционном понимании. Появления социальных сетей и блогов делает бессмысленным законодательство о СМИ и так далее. Мы видим, что появление новых технологий делает устаревшими целый сферы правового регулирования, и следовательно, появляется повод говорить о том, насколько оправдано государственное вмешательство в традиционных сферах наподобие финансов.
Государство и криптовалюты
Криптовалюты, по сути, являются наглядно поставленным вопросом об эффективности государственной расчетной системы по сравнению с системами частных денег: более того, такой вопрос экономисты задают уже многие десятилетия. Согласно распространенной точке зрения, государство – это результат общественного договора между обществом и властью (правящим классом, абстрактной «властью» и т. д.) о том, что 1) государство обеспечивает исполнение обязательств (контрактов) и 2) государство защищает право собственности; в обмен граждане платят государству налоги. Однако если мы допускаем, что система, основанная на блокчейне, может сделать контракты самоисполнимыми, и реестр прав собственности, основанный на блокчейне, нельзя будет поделать, то мы можем сделать вывод, что в этой части функции государства исчезнут и таким образом весь институт государства будет поставлен под угрозу технологическими алгоритмами.
Разумеется, если смотреть в этом ключе на попытки государства запретить криптовалюту, паззл складывается в единую картину: государство боится конкуренции и навязывает нам неэффективные, устаревшие механизмы, которые на наших глазах проигрывают борьбу с технологическими алгоритмами. Конечно, этот взгляд не лишён смысла: мы видим «закон о блогерах», «закон Яровой» и прочие попытки урегулировать технологии традиционным, неэффективным способом. С другой стороны, само по себе государство так устроено, что не может урегулировать все эти институты каким-то иным способом, кроме права.
Здесь мы попадаем в тупик: государство не может урегулировать криптовалюты, а участники блокчейна не хотят, чтобы их регулировали. Причем проблема отсутствия правового регулирования криптовалют в России стоит очень остро: объем денежной массы биткойна составляет уже почти треть российского бюджета, при этом без правового регулирования криптовалюты невозможно использовать ее добросовестно; нельзя обосновать доходы от продажи цифровых активов; нельзя заплатить налоги с криптовалют. Невозможно легально осуществлять майнинг, использовать криптоматы, а операции с криптовалютой не подлежат судебной защите.
Если мы легализуем криптовалюты, их чаще смогут использовать в качестве средства обмена и это снизит их спекулятивную составляющую. Здесь мы имеем дело с замкнутым кругом: пока криптовалюты не признаются здоровым аналогом настоящих денег, они не используются в целях здорового рыночного оборота. Соответственно, когда криптовалюты будут легализованы, владельцы начнут использовать их не только для того, чтобы покупать наркотики в даркнете. Также урегулирование криптовалют усилит их децентрализацию, привлечет предпринимателей, которые будут готовы разрабатывать новые технологии на основе блокчейна.
К сожалению, российская система расчётов достаточно замкнутая на банковской сфере и именно из-за этого регулятор боится случайно «открыть окно» для теневых капиталов, легализовав криптовалюту. Аналогичные колебания испытывают и другие страны – легализация криптовалют и цифровых активов приведет к катастрофическим последствиям для международной системы антиотмывочного регулирования. При этом в долгосрочной перспективе легализация криптовалют неизбежна, потому что альтернатив такой легализации нет.